Алекс Джиллиан - Седьмой круг [СИ]

   - Почему ты не сказал сразу?

   - Я не хотел, чтобы освобождение дяди повлияло на твое решение, когда я просил тебя стать моей женой. Я так вижу честные отношения.

   - Спасибо. - растрогано прошептала Элизабет. Ричард нежно сжал ее руку, укладывая голову девушки на сгиб своего локтя. Он любовался бледностью ее красивого лица, и выражением безграничной любви и преданности в голубых глазах.

   - Это не все, Лиз. У меня есть письменное разрешение на посещение вдовы и сыновей Томаса Перси для тебя, а так же на ведение переписки с ними, и перезахоронение тела Томаса в семейном склепе семейства Перси. Это все, что я смог сделать, чтобы хоть как-то облегчить твою боль.

   - Больше, чем я могла мечтать. - сквозь слезы прошептала Элизабет. - Ты не представляешь, как много значит для меня то, что ты сделал. Мой отец вернется домой, и я похороню его рядом со своей матерью, я смогу видеть любимых братьев, заботиться о них. Ты вернул мне мою семью, Ричард.

   - А ты вернешь мне мою. Потому что - ты моя семья, Элизабет.

   - Теперь я точно уверена, что поступаю правильно. Мое сердце наконец спокойно.

   - Это главное, любимая.

   Чуть позже, когда Ричард покинул покои Элизабет, у девушки состоялся непростой разговор с Луизой. Они сидели на небольшой тахте в тесной гостиной, и обсуждали скорую свадьбу Лиз и Ричарда. Графиня Скроуп совершенно неожиданно загрустила, потеряв нить разговора. Ее глаза наполнились невыразимой болью.

   - Элизабет, я должна кое в чем признаться. - сказала Луиза, отводя глаза от сияющего счастьем лица счастливой невесты. - Это касается Алекса Ридсдейла и жены Ричарда. ..

   - Не надо. - Элизабет положила руку на холодную бледную ладонь подруги, и проникновенно заглянула в синие печальные глаза. - Я знаю, Алекс мне все рассказал.

   - Почему ты молчала? - изумленно спросила Луиза.

   - Разве сейчас это имеет какое-то значение? Для тебя? Для меня? Для Ричарда?

   - Мне нужно было сказать ему... - отрешенно пробормотала графиня Скроуп, качая головой.

   - Нет. - категорично заявила Элизабет Невилл. - Ты ничего не скажешь ему. Пусть Мари останется в его памяти такой, какой он ее запомнил. Не отнимай у него иллюзии. Ричарда не нужна такая правда, она лишь всколыхнет полузабытую боль.

   - Но разве честно продолжать лгать? Мы обе виноваты, Мари и я. Я жалела ее по-женски, понимала, как она одинока, и подумать не могла, во что может вылиться моя жалось.

   - Забудь, Лу. - мягко попросила Элизабет. - Все в прошлом. Пусть там и остается. Смотри вперед. Теперь уже ничего не изменить. Мы все ошибаемся и учимся на своих ошибках. Она и ты заплатили сполна за ложь. И сейчас твоя честность никому не принесет облегчения. Смотри на все случившееся, как на страшный урок судьбы, извлеки выводы и постарайся простить себя. Ричард никогда не должен узнать. Пообещай мне, Луиза.

   - Обещаю. - сдавленно кивнула графиня. - Ты понимаешь, что спасла нас? Ты спасла нас всех. Ты научила нас жить, сражаться и никогда не отступать. Ты сделал нас чище и сильнее, чем мы были до тебя, заплатив непомерную цену.

   - Наверно, оно того стоило. - Элизабет глубокомысленно улыбнулась. - Так на чем мы остановились?

   - На цветах. Ты хотела заказать лилии....

Эпилог.

   Три месяца спустя. Дарем. Имение, дарованное Генрихом Тюдором Элизабет Невилл.

"....Любовь, которая водит солнце и другие звезды".

Данте Алигьери "Божественная комедия"

   Напевая под нос незатейливую мелодию, Элизабет Мельбурн стуча каблучками, быстро спускалась по парадной лестнице в холл, где ее ожидала Мэри Бренон, вызванная из замка Мельбурн ко дню бракосочетания между Ричардом Чарлтоном и Элизабет Невилл.

   - Миледи, погода портится. Вы не передумали насчет прогулки? - спросила девушка, приветливо улыбаясь юной графине. В руках она держала зонтик и перчатки для своей госпожи.

   - Ничего страшного. - жизнерадостно ответила Элизабет. - Несколько капель дождя мне не навредят, и уж точно не заставят просидеть еще один день в четырех стенах. Не было письма от моего мужа?

   - Там, на столике. - тряхнула головой Мэри. - Его Величество мог бы и повременить со служебными обязанностями. Вы совсем недавно поженились.

   - Это не надолго. - Лиз схватила первое в стопке письмо, узнав печать мужа. Широкая улыбка осветила лицо молодой женщины. - Ричард пишет, что уже через три дня будет дома. Нужно подготовиться к его приезду. Дом должен сверкать чистотой, и обязательно позаботься о праздничном ужине. Я хочу его удивить. У меня отличные новости для его сиятельства. А это что?

   Лиз задумчиво нахмурилась, взяв простой белый конверт без опознавательных знаков.

   - От кого письмо? - строго спросила она, поднимая глаза на Мэри. Девушка пожала плечами.

   - Не знаю, миледи. Оно уже лежало здесь, когда я спустилась. Может дворецкий знает?

   - Может... - пробормотала графиня, открывая конверт. К ее великому удивлению, в нем не было ни письма, ни записки. В руки Элизабет выпал миниатюрный портрет семейной пары. Какое-то время девушка изумленно всматривалась в черты запечатленных на нем мужчины и женщины, одетые в шотландские богатые одежды.

   - Господи, да это же Беатрис и Макмиллан! - воскликнула озаренная Элизабет. Она не верила своим глазам. На портрете Беатрис Флетчер выглядела, как настоящая принцесса, и ее спутник был удивительно хорош собой. Но главное, главное заключалось в их счастливых лицах. Чутье не подвело Элизабет. Беатрис нашла свою судьбу и своего мужчину. И не смотря на то, что никогда не узнает всю историю их отношений, девушка ни на грамм не сомневалась, что в ней хватило и приключений и настоящей всепоглощающей любви. С зачарованной улыбкой Элизабет скользила взглядом по небольшому портрету, искренне радуясь за Беатрис, которой тоже досталось с лихвой в этой жизни, пока не наткнулась на браслет, красующийся на запястье Риссы. Красивый браслет тонкой работы с вкрапленными драгоценными камнями. Изумруды чистой воды. Улыбка на губах Элизабет померкла, но лишь на мгновение.

   - У него снова получилось. - прошептала она, пряча в уголках губ зарождающуюся улыбку. Неожиданное открытие не испугало ее. Она была слишком счастлива, чтобы сожалеть или тревожится о чем-то еще. И все остальным желала столь же чистого, и ни чем не омраченного безоблачного довольства и умиротворения.

   - Вы что-то сказали? - спросила озадаченная Мэри.

- Сегодня отличный день. - расплываясь в улыбке, бодро сказала Элизабет. - И для полного счастья я бы хотела получить письмо от Роберта Холла, сообщающего, что и он встретил, наконец, хорошую женщину.